*технический перевод

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

Дело Безруковы против России

CASE OF BEZRUKOVY v. RUSSIA

 

(Заявление № 34616/02)

СУД

 

Эта версия была исправлена 14 мая 2012 года в соответствии с правилом 81 Регламента Суда.

 

СТРАСБУРГ

10 мая 2012 года

 

Финал

 

10/08/2012

 

Это решение стало окончательным в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции. Оно может подлежать редакционной прав

 

 

По делу Безруковы против России,

The European Court of Human Rights (First Section), sitting as a Chamber composed of:

Nina Vajić, President,

Anatoly Kovler,

Elisabeth Steiner,

Mirjana Lazarova Trajkovska,

Julia Laffranque,

Linos-Alexandre Sicilianos,   Erik Møse, judges,

and André Wampach, Deputy Section Registrar,

Обсудив это при закрытых дверях 17 апреля 2012 года,

Выносит следующее решение, которое было принято в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было возбуждено в связи с заявлением (№34616/02) против Российской Федерации, поданным в суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод

(«Конвенция») двумя российскими гражданами, г-жой Людмилой Витальевной Безруковой («первый заявитель») и г-жой Ириной Сергеевной Безруковой («второй заявитель»), 9 сентября 2002 года. Первый и второй заявители вместе называются «заявителями».

2. Заявителя представлял г-н В. Шахларо В., адвокат, практикующий в Воронеже.^[1] Российское правительство («Правительство») представляли г-н п. Лаптев и г-н г. Матюшкин, последовательно представлявшие Российскую Федерацию в Европейском суде по правам человека.
3. Заявители утверждали, в частности, что окончательное и подлежащее исполнению внутреннее решение в их пользу не было приведено в исполнение в установленные сроки и что срок для обжалования этого решения был продлен, что позволило впоследствии отменить его.
4. 15 сентября 2005 года заявление было направлено правительству. Было также решено рассмотреть вопрос о приемлемости и существо дела вместе.
5. 24 ноября 2009 года, принимая во внимание развитие событий по этому делу,

Правительству было предложено представить дополнительные замечания в соответствии с пунктом 2 С) правила 54 Регламента Суда. Заявители представили свои замечания в ответ.

ФАКТИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ

1. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
2. Первый заявитель родился в 1950 году. Второй заявитель-дочь первого заявителя, родилясь в 1976 году. Они живут в Воронеже.

А. Иск заявителей против SBS-AGRO Bank

7. В июле и августе 1998 года заявители внесли различные денежные вклады в Воронежское отделение SBS-Agro Bank («СБС-Агро»). В сентябре 1998 года, во время финансового кризиса в России и быстрой девальвации валюты, они обратились к банку с просьбой вернуть капитал с процентами, но банк отказался. 4 августа 1999 года суд Железнодорожного района Воронежа («районный суд») удовлетворил иск заявителей к банку. Первый и второй заявители получили 24490 и

32931 доллар США (США), соответственно.

8. Судебные приставы начали исполнительное производство 22 августа 2000 года. Тем временем банк стал неплатежеспособным. 10 июля 2001 года исполнительное производство было прекращено. 4 августа 1999 года решение не было исполнено.
9. B. Иск заявителей против ARKO и Central Bank
10. 16 августа и 15 сентября 1999 года Центральный банк России («the Central Bank») объявил мораторий до 17 ноября 1999 года на исполнение всех требований кредиторов к SBS-Agro Bank («банк»). Впоследствии мораторий был продлен. 16 ноября 1999 года управление банком было временно передано «Агентству по реструктуризации кредитных учреждений» («ARKO»), учрежденная государством в соответствии с Законом о реструктуризации кредитных учреждений.
11. 9 ноября 2001 года заявители подали в суд на Центральный банк и АРКО за ущерб на том основании, что банк оставался под эффективным контролем АРКО с 16 ноября 1999 года. Окружной суд провел слушания по делу заявителей 5 декабря 2001 года. АРКО представила письменные замечания, но не была представлена на слушании. Центральный банк не представил своих замечаний и не был представлен на слушаниях. В своем решении, вынесенном в тот же день, окружной суд отметил, что банк в свое время находился под управлением АРКО, и признал последнего ответственным за выполнение обязательств банка, включая его задолженность заявителям. Суд отметил, что ARKO должен был выплатить первому и второму заявителям 24 490 долларов США и 32 931 доллар США соответственно.
12. Воронежский областной суд («областной суд») 12 марта 2002 года удовлетворил апелляцию АРКО и отменил решение районного суда от 5 декабря 2001 года.
13. После другого судебного решения 20 декабря 2004 года окружной суд вновь вынес решение в отношении заявителей в соответствии с его решением от 5 декабря 2001 года. Заявители получили те же суммы, которые были выплачены ARKO. В решении также утверждалось, что АРКО должна была выплатить сумму в размере 20 841,68 доллара другому истцу, г-ну Кравченко. В постановлении уточняется, что он подлежит обжалованию в Воронежском областном суде в течение десяти дней.
14. АРКО подала апелляцию на решение от 20 декабря 2004 года. Центральный банк присоединился к апелляционной процедуре. 25 февраля 2005 года АРКО была закрыта.
15. 19 июля 2005 года областной суд заслушал апелляцию АРКО на решение окружного суда от 20 декабря 2004 года. В слушании в качестве со ответчика принял участие представитель Центробанка. Областной суд отметил, что АРКО была закрыта, и прекратил апелляционное производство. Соответствующее решение окружного суда от 20 декабря 2004 года в пользу заявителей стало обязательным и подлежащим исполнению.
16. 2 августа 2005 года окружной суд вынес постановление об исполнении своего решения от 20 декабря 2004 года, которое было приведено в законную силу 19 июля 2005 года.
17. 6 декабря 2005 года Центральный банк подал апелляцию в областной суд на решение от 20 декабря 2004 года. Они также просили продлить десятидневный срок обжалования на том случае, если они были лишены возможности пересмотреть решение областного суда от 20 декабря 2004 года.
18. 2 марта 2006 года областной суд продлил срок обжалования по требованию Центрального банка. Она отметила, что Центральный банк «присоединился» к апелляции АРКО на решение от 20 декабря 2004 года, которое было отклонено без рассмотрения по существу. Областной суд пришел к выводу о том, что Центральный банк был лишен своего законного права обжаловать решение от 20 декабря 2004 года.
19. 9 марта 2006 года областной суд рассмотрел апелляцию Центрального банка на решение районного суда от 20 декабря 2004 года. Она заслушала того же представителя Центрального банка, который принял участие в слушании, которое состоялось тем же судом 19 июля 2005 года для рассмотрения апелляции АРКО, к которой затем присоединился Центральный банк. Суд отметил, что и АРКО, и Центральный банк являются со ответчиками по делу и что АРКО закрыта. Областной суд пришел к выводу, что его предыдущее решение от 19 июля 2005 года было основано на неправильном применении соответствующих правовых положений, отложил решение от 20 декабря 2004 года в пользу заявителей и прекратил разбирательство.

С. решение суда по делу Кравченко и последующие события

19. 2 апреля 2009 года Европейский суд по правам человека вынес решение в отношении г-на Кравченко (Кравченко против России, № 34615/02, 2 апреля 2009 года), который на определенном этапе был соистцом заявителей во внутреннем судопроизводстве (см. пункт 12 выше). В феврале 2002 года он получил отдельное решение о присуждении ему суммы в размере 30 919,40 российских рублей, выплачиваемой АРКО (см. Кравченко, приведенный выше, № 44-49). Суд счел нарушением статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1 в том смысле, что в мае 2002 года областной суд отменил обязательное и принудительное решение в пользу г-на Кравченко путем надзорного надзора.
20. После решения Суда от 2 апреля 2009 года заявители подали ходатайство о пересмотре решения областного суда от 9 марта 2006 года, опираясь на статьи 392-394 Гражданского кодекса. 15 июня 2011 года президиум Воронежского областного суда отклонил их ходатайство.

 

1. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВНУТРЕННЕЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
2. В соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации (the CCP) компетентный суд может продлить истекающий срок для процессуальных действий, таких, как подача апелляции, если суд сочтет, что у стороны есть веские основания для несоблюдения этого срока (статья 112).
3. Апелляционный суд должен аннулировать решения и прекратить производство, если юридическое лицо, которое является участником разбирательства, было ликвидировано (статья 365 в сочетании со статьей 220 CCP).
4. Окончательное решение по делу может быть пересмотрено, в частности, на том этапе, если Европейский суд по правам человека признал нарушение Конвенции в связи с внутренним судебным разбирательством или решениями, принятыми по этому делу (статья 392 CCP). Статьи 393-394 устанавливают порядок возобновления внутреннего судопроизводства в любом таком случае.
5. АРКО была государственной корпорацией (статья 28 Закона №. 144-FZ от 8 июля 1999 года «О реструктуризации кредитных организаций»), то есть некоммерческая организация, созданная Государством Российской Федерации для осуществления определенных социальных, административных или иных социально-полезных функций (статья 7.1 Закона No 7-FZ от 12 января 1996 года «О некоммерческих организациях» с поправками в Закон № 144-FZ от 8 июля 1999 года).

ЗАКОН

1. I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ КОНВЕНЦИИ В СВЯЗИ С НЕРАССМОТРЕНИЕМ И ОТМЕНОЙ РЕШЕНИЯ ОТ 20 ДЕКАБРЯ 2004 ГОДА
2. Заявители подали жалобы в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции и статьей 1 Протокола № 1. в связи с неоправданным продлением срока подачи апелляции, что привело к отмене обязательного и подлежащего исполнению решения от 20 декабря 2004 года в их пользу. Они также жаловались на то, что власти не обеспечили своевременного исполнения этого решения. Соответствующие положения, в той мере, в какой это применимо, гласят следующее:

«При определении своих гражданских прав и обязанностей … каждый человек имеет право на справедливое … слушание … в суде…

Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на мирное пользование своим имуществом»

A. Представления сторон

26. Правительство утверждало, что соответствующая процедура полностью соответствовала требованиям статьи 6 § 1 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1. Они подчеркнули, что Центральный банк должным образом присоединился к апелляции, первоначально поданной АРКО. Закрытие АРКО в представлении правительства должно было привести к тому, что в соответствии с применимыми процессуальными нормами было отменено решение окружного суда и прекращено разбирательство в целом, а не просто прекращение апелляционного производства, что фактически привело к вынесению районным судом решения в отношении ныне несуществующего АРКО, приобретающего обязательную силу.
27. В своих дополнительных замечаниях правительство широко опиралось на решение Суда по делу Шестакова (Shestakov v. Russia (dec), №. 48757/99, 18 июня 2002 года), утверждая, что положение заявителей как кредиторов SBS-Agro Bank было очень похожим и их жалобы также должны быть признаны необоснованными.. Они, в частности, настаивали на том, что государство не в состоянии погасить долги перед SBS-Agro bank, своим кредиторам в условиях острого финансового кризиса, начавшегося в августе 1998 года. Правительство пришло к выводу о том, что решение окружного суда от 20 декабря 2004 года в пользу заявителей было ошибочным и было справедливо отменено в апелляционном порядке. Поэтому жалобы заявителей в соответствии с Конвенцией должны быть отклонены, как и жалобы, поданные другими заявителями в двух предыдущих случаях (Кравченко (Kravchenko), упомянутый выше, и Margushin v. Russia, no. 11989/03, 1 April 2010). В заключение они подчеркнули, что решение, вынесенное по данному делу внутри страны, было отменено в порядке обычной апелляции, а не в порядке надзорного производства, как в Kravchenko и Margushin.
28. Заявители не согласились с толкованием правительством решения Суда по делу Шестакова (Shestakov). Они утверждали, что положение последнего заявителя является совершенно иным, как и внутреннее решение, вынесенное в его пользу. Они настаивали на том, что позиция Суда по делу Кравченко (Kravchenko) должна быть соблюдена, и выразили сожаление в связи с тем, что Воронежский областной суд не удовлетворил их ходатайство о пересмотре после вынесения решения по делу Кравченко (Kravchenko).

B. Оценка суда

1.  Приемлемость

29. Суд считает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3(а) Конвенции. Она также не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

2.  Заслуги

30. Прежде всего Суд проведет различие между рассматриваемым в данном деле вопросом Конвенции и вопросом, затронутым в связи с делом Шестакова (Shestakov), на которое ссылается правительство. Хотя первоначальные факты, касающиеся невозвращения SBS-Agro банком вкладов заявителям во время финансового кризиса 1998 года, были аналогичными, вопрос, поднятый заявителями в суде по данному делу, является иным. В деле Шестакова центральным вопросом было невыполнение государством своих позитивных обязательств по оказанию помощи в приведении в исполнение внутреннего судебного решения в пользу заявителя в отношении частного должника. В данном случае заявители жаловались на нарушение требования о юридической определенности в связи с отменой окончательного решения в их пользу спустя длительное время после истечения установленного законом срока подачи апелляции.
31. Суд вновь заявляет, что принципы, в соответствии с которыми окончательное судебное решение не должно ставиться под сомнение и должно приводиться в исполнение, представляет собой два аспекта одной и той же общей концепции, а именно право на обращение в суд (см. Kondrashov and Others v. Russia, №. 2068/03 et al., § 27, 8 января 2009). Это, однако, не означает, что эти соответствующие вопросы идентичны или неизбежно дублируют друг друга. Более того, Суд пришел к выводу о том, что государство сделало и должно было сделать все возможное для содействия приведению в исполнение окончательного судебного решения в пользу одного кредитора, как это было в деле Шестакова (упомянуто выше)не привело к выводу о том, что отмена еще одного окончательного судебного решения в пользу другого кредитора в порядке надзора соответствует требованию о правовой определенности (см., Кравченко (Kravchenko), упомянутый выше). Суд отмечает, что вопрос, поднятый в связи с данным делом, аналогичен последнему, поскольку, как утверждается, ссылка заявителей на окончательное решение была сорвана его отменой, что, по их мнению, является злоупотреблением. Этот вопрос должен быть рассмотрен Судом по существу и не может быть оставлен без внимания на основании выводов, сделанных в контексте исполнительного производства по делу Шестакова (Shestakov).
32. Право на справедливое разбирательство в суде, гарантируемое статьей 6 § 1 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к Конвенции, в которой, среди прочего, провозглашается, что верховенство права является частью общего наследия договаривающихся государств.Одним из основополагающих аспектов верховенства права является принцип правовой определенности, который требует, в частности, чтобы в тех случаях, когда суды окончательно решают вопрос, их решение не ставилось под сомнение (см. Brumărescu v. Romania [GC], №. 28342/95, § 61, ECHR 1999-VII). Отход от этого принципа оправдан лишь в тех случаях, когда это необходимо в силу обстоятельств существенного и обязательного характера, таких, как исправление основных недостатков или судебная ошибка (см. среди многочисленных властей, Ryabykh v. Russia, №. 52854/99, § 52, ECHR 2003-IX, и Margushin, цитируемый выше, § 31).
33. В предыдущих делах против России Суд поддержал принцип правовой определенности в том, что касается процедур пересмотра в порядке надзора (см. Рябых (Ryabykh), выше) и пересмотра в связи с вновь открывшимися обстоятельствами (см. Pravednaya v. Russia, № 69529/01, 18 ноября 2004 года) были обеспокоены. Кроме того, Суд счел целесообразным следовать той же логике в тех случаях, когда этот основополагающий принцип был нарушен с помощью других процедурных механизмов, таких, как продление срока подачи апелляции. Так, Суд установил нарушение статьи 6 по делу против Украины, поскольку срок подачи апелляции был продлен по прошествии значительного срока без необходимости исправления серьезных судебных ошибок, но только с целью повторного слушания и нового решения по делу (см. Ponomaryov v. Ukraine, №. 3236/03, §§; 41-42, 3 апреля 2008 года).
34. Суд не сомневается в том, что разумно предусмотреть возможность продления процессуальных сроков, включая сроки подачи апелляции, и отмечает, что правовые системы государств-участников содержат специальные положения на этот счет. Хотя продление срока для подачи апелляции остается главным образом в ведении национальных судов, им следует, по мнению Суда, проверить, оправдывают ли основания для такого продления вмешательство в принцип отмены судебного решения, особенно в тех случаях, когда внутреннее законодательство не ограничивает дискреционное право судов в отношении продолжительности или оснований для продления сроков (там же, § 41).
35. Суд отмечает, что российское законодательство не содержит каких-либо запретительных ограничений в этом отношении (см. пункт 18 выше). В этих обстоятельствах утверждение о неправомерном продлении срока обжалования окончательного решения требует тщательного надзора со стороны Суда. Таким образом, его задача заключается в оценке конкретных обстоятельств рассматриваемого дела и того, каким образом применялись соответствующие внутренние нормы (см. Ashingdane v. the United Kingdom, 28 мая 1985 года, § 57, серия A №. 93).
36. Кроме того, Суд считает, что, как и в случае отмены в порядке надзорного производства, законное использование выигравшей стороной в судебном разбирательстве права на пересмотр дела в судебном порядке может быть весьма аналогичным образом подорвано отменой сроков обжалования (см. mutatis mutandis, Kulkov and Others v. Russia, №. 25114/03 et al., § 27, 8 января 2009). Такой отход от принципа правовой определенности оправдан лишь в тех случаях, когда это необходимо в силу существенных и непреодолимых обстоятельств (см. Salov v. Ukraine, №. 65518/01, § 93, ECHR 2005-VIII; Protsenko v. Russia, №. 13151/04, § 26, 31 июля 2008; и Kravchenko v. Russia, процитированное выше, § 45). В частности, правовая определенность может быть отменена не ради юридического пуризма, а для того, чтобы исправить «ошибку фундаментального значения для судебной системы» (Sutyazhnik v. Russia, № 8269/02, § 38, 23 июля 2009).
37. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Суд с самого начала отмечает, что решение районного суда от 20 декабря 2004 года в пользу заявителей вступило в силу 19 июля 2005 года после принятия Воронежским областным судом решения о прекращении апелляционного производства (см пункт 14 выше). Однако 2 марта 2006 года Региональный суд удовлетворил ходатайство Центрального банка о продлении срока подачи апелляции и 9 марта 2006 года отменил решение (пункты 17 и 18 выше).
38. Суд отмечает, что ранее Центральный банк «присоединился» к апелляции, поданной ответчиком АРКО на решение окружного суда от 20 декабря 2004 года в пользу заявителей, и что представитель Центрального банка присутствовал на апелляционном слушании 19 июля 2005 года. Однако нет никаких указаний на то, что представитель Центрального банка в то время высказывал какие-либо возражения против решения Регионального суда о прекращении апелляционного производства на том основании, что АРКО была закрыта. Лишь четыре месяца спустя Центральный банк вернулся в тот же суд и оспорил окончательное решение от 20 декабря 2004 года. Суд не находит никаких объяснений этому поведению, отмечая, в частности, что Центральный банк постоянно участвовал в разбирательстве в качестве сообвиняемого (см., mutatis mutandis, Margushin, о котором говорилось выше, § 34).
39. Кроме того, Суд отмечает, что Региональный суд удовлетворил просьбу о продлении срока, сославшись на первоначальное намерение Центрального банка «присоединиться» к апелляции, поданная АРКО, и последующее непредставление своей собственной апелляции на решение в установленные законом сроки. Правительство, со своей стороны, утверждало, что решение регионального суда о прекращении апелляционного производства никогда не должно было привести к выполнению решения от 20 декабря 2004 года в пользу заявителей, поскольку учреждение ответчика было закрыто ко времени рассмотрения апелляции (см пункт 26 выше). Однако, даже если предположить, что в решении Регионального суда была допущена ошибка, Суд не усматривает в приведенных выше пояснениях каких-либо существенных и непреодолимых обстоятельств, которые оправдывали бы продление Региональным судом срока; ограничение на подачу апелляции и последующее аннулирование окончательного решения в пользу заявителей.
40. Во-первых, Суд не считает, что процедурные причины, на которые ссылались Областной суд и правительство, носили фундаментальный характер. Он считает несправедливым, что возможные процедурные ошибки Центрального банка или самого регионального суда были исправлены исключительно в ущерб заявителям спустя длительное время после того, как решение в их пользу стало окончательным.
41. Во-вторых, сам факт того, что судебное решение подлежало уплате со стороны АРКО, которая была впоследствии закрыта, необязательно освобождает государство от его ответственности за приведение в исполнение этого решения, учитывая статус АРКО как государственной корпорации (см.пункт 24 выше) и роль сообвиняемого, которую сыграл Центральный банк в рассматриваемом разбирательстве. В этой связи Суд отмечает, что заявители последовательно направляли свои иски в отношении как АРКО, так и Центрального банка с учетом его влияния на соответствующие вопросы и что Региональный суд неизменно связывал Центральный банк с разбирательством в качестве а со-подсудимый. В то же время национальные суды так и не прояснили ответственность Центрального банка, прямую или субсидиарную, в отношении жалоб заявителей. Этот вопрос приобрел исключительно важное значение после закрытия АРКО 25 февраля 2005 года, однако по-прежнему не был решен Региональным судом.
42. В этом контексте Суд считает, что заявители могут обоснованно полагаться на окончательное решение в их пользу и ожидать, что задолженность по решению суда будет погашена даже после закрытия АРКО. Эта позиция также соответствует неизменному мнению Суда о том, что закрытие государственного органа-ответчика в принципе не освобождает государство от обязательства выплатить его долги в соответствии с имеющим обязательную силу и подлежащим исполнению судебным решением, особенно с учетом того, что меняющиеся потребности вынуждают государство часто вносить изменения в свою организационную структуру, в том числе путем формирования новых и закрытия старых органов (mutatis mutandis, Nikitina v. Russia, №. 47486/07, § 19, 15 July 2010). Поэтому Суд не может согласиться с доводом о том, что закрытие АРКО само по себе являлось обстоятельством, оправдывающим отход от принципа правовой определенности в деле заявителей.
43. Наконец, что касается аргумента правительства в отношении объективных препятствий для выплаты долгов Банка в контексте крупномасштабного финансового кризиса, то Суд не ставит под сомнение необходимость всеобъемлющего решения вопроса о погашении долгов кредиторам. Однако это не могло помешать заявителям обратиться с иском в национальные суды, и власти, включая Центральный банк, могли отстаивать свою позицию в ходе судебного разбирательства до того, как решение стало окончательным и подлежало исполнению. Что касается необходимости исправления судебных ошибок и обеспечения единообразного применения внутреннего законодательства, то Суд считает, что это не должно достигаться любой ценой и, в частности, при игнорировании законного доверия заявителей к действующему законодательству (resjudicata). Власти должны установить справедливый баланс между интересами заявителей и необходимостью обеспечения надлежащего отправления правосудия (см. Nikitin v. Russia, no. 50178/99, § 59, ECHR 2004-VIII, and Kulkov and Others, cited above, § 27).
44. С учетом вышеизложенного Суд делает вывод о том, что, продлив срок Окружной суд нарушил принцип правовой определенности и право заявителей на обращение в суд в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции.
45. Обращаясь к статье 1 Протокола № 1, Суд вновь заявляет, что задолженность по решению может рассматриваться как «владение» для целей этого положения и что отказ от такого решения в нарушение статьи 6 может также представлять собой вмешательство в право бенефициара решения на мирное пользование своим имуществом (см. Рябых (Ryabykh), приведенный выше, № 61). Поскольку Суд уже установил, что заявители были произвольно лишены права на судебное решение (см. пункт 44 выше), из этого следует, что в этой связи также было нарушение статьи 1 Протокола No 1 (см. Маргушин (Margushin), приведенный выше, № 40).
46. Подводя итог, суд приходит к выводу, что продление срока обжалования окончательного решения впользу заявителей и последующая отмена этого решения областным судом нарушили пункт 1 статьи 6 Конвенции и статью 1 Протокола № 1.
47. С точки зрения этого вывода Суд не считает необходимым отдельно рассматривать вопрос о непрививной решения властей от 20 декабря 2004 года (see Boris Vasilyev v. Russia, no. 30671/03, §§ 41-42, 15 February 2007; Sobelin and Others v. Russia, nos. 30672/03 et al., §§ 67-68, 3 May 2007; Kulkov and Others, cited above, § 35; andKazakevich and 9 other “Army Pensioners” cases v. Russia, nos. 14290/03 et al., § 32, 14 January 2010).
48. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ КОНВЕНЦИИ В СВЯЗИ С

НЕИСПОЛНЕНИЕМ РЕШЕНИЯ СУДА ОТ 4 АВГУСТА 1999 ГОДА

48. Заявители жаловались в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции и статьей 1 Протокола № 1 на то, что не было обеспечено полное и своевременное исполнение решения районного суда от 4 августа 1999 года.
49. Суд отмечает, что вынесенное решение было вынесено в пользу заявителей в отношении коммерческого банка, который был признан неплатежеспособным, и что 10 июля 2001 года судебное разбирательство по делу о принудительном исполнении было прекращено.

Заявление было подано в суд 9 сентября 2002 года, то есть более чем через шесть месяцев после этих событий. Таким образом, жалоба является неприемлемой в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

• ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
  50. Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд устанавливает, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней и если внутреннее право соответствующей Высокой Договаривающейся Стороны допускает только частичное возмещение, Суд, в случае необходимости, предоставляет справедливое возмещение потерпевшей стороне.”

A. Ущерб

51. Заявители заявили о погашении судебных долгов, которые они на законных основаниях ожидали получить до отмены решения в их пользу, т.е. сумм в размере 24 490 долларов США и 32 931 долларов США соответственно. Кроме того, они претендовали на 583 548,24 рубля и 784 680,56 рубля соответственно, что представляет собой проценты по долгам по судам (lucrum cessans) за период с 5 декабря 2001 года по 29 июля 2011 года. Они также потребовали по 5000 евро за моральный ущерб.
52. Правительство заявило, что заявления заявителей являются чрезмерными и необоснованными. Они оспорили метод расчета процентов по долгам по решению суда, включая ставку, применяемую заявителями, и срок, в течение которого причитаются проценты. Что касается нематериального ущерба, то правительство утверждало, что в любом случае Суд не должен выделять более 2000 евро — суммы, присужденной по делу Кравченко.
53. Суд отмечает, что в данном деле он установил нарушение статьи 6 § 1 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1. в том смысле, что окончательное решение в пользу заявителей было отменено в нарушение требования юридической определенности и что заявители не были возможность получения судебных решений в результате отмены этого решения. Наиболее уместная форма возмещения в связи с нарушением статьи 6 заключается в обеспечении того, чтобы заявитель, насколько это возможно, был поставлен в такое положение, в котором он находился бы, если бы требования статьи 6 не были проигнорированы (см. Piersack v. Belgium (статья 50), решение от 26 октября 1984 года, Серия A no. 85, p. 16, § 12 и, mutatis mutandis, Gençel v. Turkey, no. 53431/99, § 27, 23 октября 2003). Суд считает, что в данном деле этот принцип применим также с учетом характера выявленных нарушений (см., Кравченко, упомянутый выше, § 56). Поэтому Суд считает целесообразным присудить заявителям суммы, которые они получили бы, если бы окончательное решение от 20 декабря 2004 года не было аннулировано, т.е. 24490 долларов США и 32931 долларов.
54. Что касается требования, касающегося процентов по долгам, связанным с исполнением решения, то у Суда, как и у правительства, имеются сомнения в отношении метода расчета, используемого заявителями. Они не представили достаточных фактических элементов для обоснования своего подхода. Суд далее отмечает, что амортизация долга по решению суда за соответствующий период была ограниченной, поскольку выплаты были произведены в валюте США, на которую не повлияла инфляция по той же ставке, что и на национальную валюту России. В этих обстоятельствах суд отклоняет требование заявителей о выплате процентов.
55. Суд далее считает, что истцы испытали страдания и разочарование в результате отмены окончательного судебного решения в нарушение требования правовой определенности. Вынося свою оценку на справедливой основе, как того требует статья 41 Конвенции, Суд присуждает каждому заявителю 2000 евро за моральный ущерб плюс любой налог, который может взиматься на эти суммы.

B. Затраты и расходы

56. Заявители истребовали компенсацию судебных издержек в размере 35000 рублей и приложили к своим претензиям счет адвоката. Правительство не оспаривает сумму, выплаченную адвокату, и считает, что она может быть выплачена, если суд сочтет, что имело место нарушение Конвенции. Поэтому Суд присуждает истцам 880 евро за издержки и расходы.

ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. объявляет жалобы на отмену решения от 20 декабря 2004 года в пользу заявителей после продления срока обжалования и неисполнения этого решения приемлемыми, а остальные жалобы неприемлемыми;

 

2. Считает, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1 в связи с отменой решения суда в пользу заявителей;

 

3. Считает, что нет необходимости отдельно рассматривать вопрос о неисполнении этого решения суда;

 

4. Постановляет, что государство-ответчик обязано выплатить заявителям компенсацию в течение трех месяцев с даты вступления решения суда в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции:
   • решения, вынесенные национальным судом в пользу заявителей, а именно 24490 долларов США первому заявителю и 32 931 долларов США второму заявителю в отношении материального ущерба;
   • 2000 евро каждому заявителю в связи с моральным ущербом, подлежащим конвертации в российские рубли по курсу, действующему на дату урегулирования, плюс любой налог, который может взиматься с заявителей на эту сумму;
   • 880 евро совместно обоим заявителям в отношении расходов и расходов, подлежащих конвертации в российские рубли по курсу, действующему на дату расчета, плюс любой налог, который может взиматься с этой суммы;
   • что с момента истечения указанных выше трех месяцев до момента урегулирования простые проценты выплачиваются на указанные суммы по ставке, равной предельной кредитной ставке Европейского центрального банка в период дефолта плюс три процентных пункта;

 

5. Отклоняет остальные требования заявителей о справедливом удовлетворении.

Done in English, and notified in writing on 10 May 2012, pursuant to Rule 77 §§ 2 and 3 of the Rules of Court.

André Wampach	Nina Vajić
Deputy Registrar	President

 

 

[1] .  Это предложение было вставлено 14 мая 2012 года.