Костовский против Нидерландов (KOSTOVSKI v. THE NETHERLANDS) №. 11454/85 от 20.11.1989

СУД (ПЛЕНАРНОЕ ЗАСЕДАНИЕ)

Дело Костовский против Нидерландов

(KOSTOVSKI v. THE NETHERLANDS)

(Заявка №. 11454/85)

 

СУД

 

СТРАСБУРГ

 

20 ноября 1989 года

В деле Костовски*,

Европейский суд по правам человека, принимающий свое решение на пленарном заседании в соответствии с правилом 50 Регламента суда и состоящий из следующих судей:

1. Ryssdal, President,

Mr     J. Cremona,

Mr     Thór Vilhjálmsson,

Mrs   D. Bindschedler-Robert,

Mr     F. Gölcüklü,

Mr     F. Matscher,

Mr     J. Pinheiro Farinha,

Mr     L.-E. Pettiti,

Mr     B. Walsh,

Sir     Vincent Evans,

Mr     R. Macdonald,

Mr     C. Russo,

Mr     R. Bernhardt,

Mr     A. Spielmann,

Mr     J. De Meyer,

Mr     J.A. Carrillo Salcedo,

Mr     N. Valticos,

Mr     S.K. Martens,

and also Mr M.-A. Eissen, Registrar, and Mr H. Petzold, Deputy Registrar,

Обсудив при закрытых дверях 24 июня и 25 октября 1989 года,

Выносит следующее судебное решение, которое было принято в последнюю указанную дату:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было передано в Суд Европейской комиссией по правам человека («Комиссия») и правительством Нидерландов («правительство») 18 июля и 15 сентября 1988 года, соответственно, в течение трехмесячного периода, установленного статьей 32 § 1 и статьей 47 (ст. 32-1, ст. 47) Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенция»). З. Оно возникло в результате заявления (№ 11454/85) против Королевства Нидерландов, поданного в Комиссию в марте 1985 года на основании статьи 25 югославским гражданином господином Слободаном Костовским (SlobodanKostovski).

Просьба Комиссии касалась статей 44 и 48 и заявления, в соответствии с которым Нидерланды признали обязательную юрисдикцию Суда (статья 46); в заявлении правительства содержалась ссылка на статью 48. Цель просьбы и заявления заключалась в том, чтобы получить решение о том, свидетельствуют ли факты по делу о нарушении государством-ответчиком своих обязательств по статье 6 Конвенции.

2. В ответ на запрос, направленный в соответствии с правилом 33 § 3(d) Регламента Суда, заявитель заявил, что он желает принять участие в разбирательстве и назначил адвоката, который будет его представлять (правило 30).
3. В состав Палаты, входили: господин С. К. Мартенс (S. K. Martens), избранный судья, обладающий нидерландским гражданством (статья 43 Конвенции) и господин Р. Райссдал (R. Ryssdal), Председатель Суда (правило 21 § 3(b)). 29 сентября 1988 года Председатель провел жеребьевку в присутствии Секретаря чтобы выбрать пятерых других членов комиссии, а именно г-на Дж. Кремоны (J. Cremona), г-на Ж. Пинейру Фаринью (J. Pinheiro Farinha), г-на Л.-Э. Петтити (L.-E. Pettiti), г-на Р. Макдональда (R. Macdonald) и г-на К. Руссо (C. Russo) (Статья 43 Конвенции и правило 21 § 4)
4. Г-н Райссдал вступил в должность Председателя Камеры (правило 21 § 5) и через Секретаря проконсультировался с представителем правительства, делегатом Комиссии и представителем заявителя относительно необходимости письменной процедуры (правило 37 § 1). В соответствии с постановлением от 13 марта 1989 года секретариат получил правительственный мемориал и мемориал заявителя. Последний был представлен на голландском языке, и разрешение на это было дано президентом 6 марта (правило 27 § 3).

В письме от 18 мая заместитель секретаря Комиссии информировал Секретаря о том, что делегат представит свои замечания на слушании.

5. 23 мая 1989 года Камера в соответствии с правилом 50 постановила немедленно отказаться от юрисдикции в пользу пленарного Суда.
6. Проконсультировавшись через Секретаря с теми, кто будет выступать в Суде, Председатель 29 мая 1989 года предписал начать устное разбирательство 20 июня 1989 года (правило 38).
7. Слушания состоялись в назначенный день в здании по правам человека в Страсбурге. Непосредственно перед этим Суд провел подготовительное совещание.

Там предстал перед судом:

— для правительства.

Miss D.S. Van Heukelom, Assistant Legal Adviser,

Ministry of Foreign Affairs,                                        Agent,

Mr J.L. De Wijkerslooth De Weerdesteijn, Landsadvocaat, Counsel,

Mr J.E.E. Schutte, Ministry of Justice,

Mr E.P. Von Brucken Fock, Ministry of Justice,                     Advisers;

— for the Commission

Mr C.L. Rozakis,                                                                        Delegate;

— for the applicant

Mrs T. Spronken, advocaat en procureur,                                   Counsel,

Professor G.P.M.F. Mols, Professor of Criminal Law, University of Maastricht, Adviser.

Суд заслушал выступления г-на Де Вейкерслоота де Вирденгейна (De Wijkerslooth de Weerdesteijn) от имени правительства, г-на Розакиса (Rozakis) от имени Комиссии и г-жи Шпронкен (Spronken) от имени заявителя, а также ответы на его вопросы.

8. По просьбе Суда, Комиссия и правительство представили ряд документов 25 мая и 20 июня 1989 года. Различные материалы были также представлены заявителем 16 июня.

ЧТО КАСАЕТСЯ ФАКТОВ

1. I. КОНКРЕТНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

9. Г-н Слободан Костовский (Slobodan Kostovski) является югославским гражданином, родившимся в 1953 году. Он имеет очень существенное уголовное прошлое, включая осуждение за различные преступления в Нидерландах, в частности вооруженное ограбление ювелирного магазина в 1979 году, за которое он был приговорен к шести годам тюремного заключения.

В ноябре 1980 года Амстердамский окружной суд (arrondissements- rechtbank) объявил приемлемой просьбу Швеции о его выдаче для предания суду за серьезные преступления, совершенные в Стокгольме в сентябре 1979 года, А именно: два вооруженных ограбления и содействие побегу из здания суда, в каждом случае с покушением на убийство.

8 августа 1981 года заявитель бежал из Схевенингенской (Scheveningen) тюрьмы вместе с неким Стэнли Хиллисом (Stanley Hillis) и другими лицами; он оставался в бегах до апреля следующего года.

10. 20 января 1982 года три человека в масках провели вооруженный рейд на банк в Баарне и скрылись со значительным количеством денег и чеков.

Полицейские подозревают Стэнли Хиллиса и его сообщников, т.к., находясь в бегах, они нуждались в деньгах, и потому что несколько лет назад Стэнли Хиллис был непосредственно вовлечен в ограбление, совершенное в том же банке тем же способом действия, что и рейд 1982 года. Эти подозрения усилились 25 января, когда полиция Амстердама получила анонимный телефонный звонок от человека, который заявил:

«Несколько дней назад ограбление произошло в банке в Барне. Ответственными за задержание являются Стэнли Хиллис, пол Молхук и один Югославец. Стэнли Хиллис и Югославка бежали из тюрьмы в Гааге в августе прошлого года.»

11. 26 января 1982 года аноним посетил полицию в Гааге. 18 марта сотрудник полиции составил следующий отчет о беседе:

«26 января передо мной предстал человек, который, опасаясь расправы, он захотел остаться неизвестным, личность данного человека мне известна. Он заявил следующее:

‘Несколько месяцев назад из следственного изолятора (huis van bewaring) в Гааге бежали четыре человека, среди них был югославский уроженец и уроженец из амстердама. В настоящее время они живут со своим знакомым в Утрехте (Utrecht). Я не знаю адреса. Они также поддерживают связь с Полем Молхуком (Paul Molhoek) из Гааги. Югославский уроженец и уроженец из амстердам иногда проводят ночь в доме Ада Дени (Aad Denie) в Поле Крюгерлане (Paul Krugerlaan) в Гааге. Пол Молхук спит там почти каждую ночь. Югославский уроженец и уроженец теперь водят синий БМВ; я не знаю регистрационный номер. Пол Молхук водит новую белую спортивную машину — Мерседес. Несколько дней назад Югослав, Амстердам и Поль Молхук несколько дней назад провели ограбление банка в Баарне, в ходе которого сотрудники банка были заперты. Аад Дени, который не имел никакого отношения к делу, каждый день водит Пола Молхука к двум мужчинам в Утрехте, потому что у Пола Молхука нет водительских прав. Аад Дени водит серебристо-серый автомобиль БМВ с регистрационным номером 84-ПФ-88’

Я хотел бы добавить, что после того, как ему были предъявлены различные фотографии, включенные в полицейское досье, он выбрал фотографии следующих лиц: Слободан Костовски … как югославский уроженец, на которого он ссылался; Стэнли Маршалл Хиллис … как Амстердамский уроженец, о котором идет речь.»

12. 27 января полиция Утрехта, основываясь на полученной информации о том, что Стэнли Хиллис скрывался с братом Пола Молхука по адресу в этом городе, провела там обыск. Они никого не нашли, но обнаружили отпечатки пальцев Стэнли Хиллиса и Пола Молхука.
13. 23 февраля 1982 года аноним посетил полицию в Гааге. 22 марта два сотрудника, представивших отчет, составили следующий отчет о беседе:

«Во вторник 23 февраля 1982 года перед нами предстал человек, который по соображениям безопасности желает остаться неизвестным, но личность которого нам известна. Он / Она заявил, что ему/ей известно, что Стэнли Хиллис, Слободан Костовски, Пол Молхук и Аад Дени, которые были ему / ей известны, были виновны в вооруженном налете на отделение банка NederlandseMiddenstands на улице  Nieuwstraat 1 в Барне примерно 19 января 1982 года . По словам упомянутого лица, первые три из вышеупомянутых лиц провели рейд, и Аад Дени действовал в качестве водителя или, по крайней мере, он подобрал их в машине после налета.

Указанное лицо также заявило, что доходы от налета составили около Fl. 600,000, были разделены на более или менее равные части Хиллисом, Костовским и Молхуком и что Аад Дени получил их небольшую часть. Из того, что он/она сказали было понятно, что велась речь о сумме примерно в Fl. 20000. Указанное лицо также заявило, что Хиллис, Костовски и Молхук знали друг друга с момента их содержания в Шевенингенской (Scheveningen) тюрьме.

Хиллис и Костовски сбежали из указанной тюрьмы 8 августа 1981 года, а Молхук был освобожден позднее. Этот человек заявил, что Пол Молхук большую часть времени жил с Аадом Дени в Paul Krugerlaan 216 в Гааге. Хиллис и Костовски, по сообщениям, некоторое время жили в Ауде-Грахте 76 в Утрехте, который они арендовали под другим названием. Там также жил брат Поля Молхука; его звали Питер. Указанное лицо заявило в этой связи, что полиция Утрехта провела обыск в указанных помещениях, но не обнаружила вышеупомянутых лиц. Он/она заявил, что Хиллис, Костовски и Молхук находились во время полицейского рейда в одном и том же здании на более высоком этаже. Полиция не обыскивала этот этаж. Указанное лицо также заявило, что в настоящее время считается, что Хиллис проживает в Амстердаме.

Поль Молхук и Хиллис, как сообщается, довольно регулярно встречаются там, недалеко от станции Амстел (Amstel).

По словам этого человека, Хиллис, Костовски и Молхук обладали оружием. Он/она знали, что у Хиллиса и Костовски, среди прочего, был пулемет стена и что у Пола Молхука был револьвер, возможно, 45-й кольт.

Опрошенный нами человек заявил, что позднее он/она, возможно, смогут представить более подробную информацию о вышеупомянутых лицах и преступлениях, которые они совершили.»

14. 1 апреля 1982 года Стэнли Хиллис и Слободан Костовски были арестованы в Амстердаме вместе. Они находились в автомобиле, которым управлял V., который помог им бежать из тюрьмы и имел различные контакты с ними в январе 1982 года и после него.

При аресте у Слободана Костовски был заряженный револьвер. Впоследствии огнестрельное оружие было также обнаружено в доме Поля Молхука, который был арестован 2 апреля, в доме V. и в другой комнате в доме, который ранее обыскивался в Утрехте.

Как и заявитель, Стэнли Хиллис, Пол Молхук, Аад Дени и V. имеют очень длинное уголовное прошлое.

15. В отношении Стэнли Хиллиса, Слободана Костовски, Поля Молхука и Аада Дени было возбуждено предварительное судебное расследование (статья 23). 8 апреля 1982 года г-н Нубур (Nuboer), следственный судья (старший комиссар), провел беседу в присутствии сотрудников полиции, но в отсутствие прокурора и заявителя и его адвоката со свидетелем, который 23 февраля сделал заявление в полиции в Гааге (см пункт 13 выше). Магистрат, который не знал личности этого лица, счел его/ее страх перед расправой вполне обоснованным и поэтому уважал его/ее желание сохранять анонимность. В его отчете о слушании зафиксировано, что свидетель сделал следующее заявление под присягой:

«23 февраля 1982 года я выступил в полиции в Гааге с заявлением, которое было включено в протокол, составленный 22 марта 1982 года. Вы зачитали мне это заявление. Я заявил, что это правда и что я придерживаюсь ее, при том понимании, что я не знал о том, что банк в Баарне находится в районе Nº 1 Nieuwstraat. Мои знания вытекают из того факта, что и Стэнли Хиллис, и Пол Молхук, а также Аад Дени, все рассказали мне об ограблении. Они сказали, что они забрали не только наличные, но и американские дорожные чеки и еврочеки. Я лично видел некоторое количество еврочеков.»

16. 2 июня 1982 года следственный судья направил адвокатам, действовавшим в интересах соответствующих лиц, письмо с копией официальных отчетов, включая заявления анонимного лица, с которым он встречался. Он указал, что они могут представлять письменные вопросы на основе сделанных заявлений, указав, что их не будут приглашать на слушание, проводимое им. Среди ответивших был адвокат г-на Костовски г-жа Шпронкен, которая в письме от 14 июня представила четырнадцать вопросов.

22 июня в результате опроса анонимный свидетель, с которым беседовал г-н Нубур, был вновь допрошен, на этот раз г-ном Вейзенфельдом (Weijsenfeld), следственным судьей, исполняющим обязанности г-на Нубура. Полиция присутствовала при этом, но ни прокурор, ни заявитель, ни его адвокат не участвовали. В отчете мирового судьи о слушании было зафиксировано, что свидетель, анонимность которого также была соблюдена в данном случае, сделал следующее заявление под присягой:

«Я настаиваю на заявлении, которое я сделал 8 апреля 1982 года следственному судье в Утрехте. Мои ответы на вопросы, заданные миссис Шпронкен, следующие.

Я не тот человек, который анонимно позвонил в полицейский центр связи в Амстердаме 25 января 1982 года, и не тот человек, который сделал заявление 26 января 1982 года в полицейском участке в Гааге. Я не заявлял полиции, что знал, местоположение банка (банк находится в Ньевстрате-1 в Баарне). Я знал, что он находится в Баарне, но не на какой улице. Я узнал об этом от полиции, и это было включено в мое собственное заявление по ошибке. Хотя г-жа Спронкен не просила об этом, я хотел бы добавить, что я не информировал муниципальную полицию в Утрехте.

Что касается вопросов, заданных Ван Штиленом (Van Straelen), то я хотел бы прежде всего сослаться на только что сделанное мною заявление. Я знаком с Хиллисом, Костовским, Молхуком и Дени и не сомневаюсь в их личности.»

Были даны ответы лишь на два из четырнадцати вопросов г-жи Шпронкен, большинство из которых касалось обстоятельств, при которых свидетель получил информацию. В этой связи г-н Вейзенфельд добавил в свой доклад следующее:

«Вопросы, которые были направлены, в том числе от С.М. Хиллиса, но на которые не были даны ответы, либо не были заданы мной, следственным судьей, с тем чтобы сохранить анонимность свидетеля, либо на них не был дан ответ по той же причине.»

17. Дела против Стэнли Хиллиса, Слободана Костовски и Пола Молхука были рассмотрены в окружном суде Утрехта 10 сентября 1982 года. Хотя по процедурным причинам каждое дело рассматривалось отдельно и по нему было вынесено отдельное решение, суд провел одно заседание, так что сделанные по нему заявления относились ко всем трем подозреваемым.

В число свидетелей, заслушанных в суде, входили следственные судьи г-н Нубур и г-н Вейзенфельд (см., пункты 15-16 выше) и г-н Вейман, один из сотрудников полиции, проводивший допрос 23 февраля (см., пункт 13 выше). Они были вызваны по просьбе заявителя, однако суд в соответствии со статьей 288 Уголовно-процессуального кодекса (пункт 25(b) ниже), не позволила защите задать им некоторые вопросы, призванные прояснить надежность анонимных свидетелей и источники информации, в которых ответы могли бы раскрыть личность последних.

Г-н Нубур заявил, что, по его мнению, свидетель, с которым он встречался 8 апреля 1982 года и который «произвел на него благоприятное впечатление»; что он не знает личности свидетеля и считает, что опасения расправы, высказываемые в поддержку его/ее желания сохранить анонимность, являются реальными; что он считает, что свидетель сделал свое/ее заявление в полицию добровольно и что он отказался от предложения полиции допросить человека, с которым он встречался 26 января 1982 года (пункт 11 выше), поскольку он не может гарантировать анонимность последнего.

Г-н Вейзенфельд заявил, что он считает «заслуживающим доверия» свидетеля, личность которого он не знал, с которым он беседовал 22 июня 1982 года (см.пункт 16 выше), и что он также считает, что страх свидетеля перед репрессиями является вполне обоснованным.

Г-н Вейман заявил, что, по его мнению, лицо, с которым он беседовал с коллегой 23 февраля 1982 года (см. пункт 13 выше), является «полностью надежным», поскольку оно также предоставило информацию о других случаях, которые оказались правильными. Он добавил, что некоторые части заявления этого лица были опущены из официального отчета, чтобы защитить его/ее личность.

18. Анонимные свидетели не были заслушаны в суде. В отличие от представления защиты в качестве доказательств использовались официальные отчеты, составленные полицией и следственными судьями о слушаниях этих свидетелей. Кроме того, в соответствии со статьей 295 Уголовно-процессуального кодекса показания под присягой, данные одним из них магистратам, были зачитаны и квалифицированы как показания свидетеля, сделанные в ходе судебного разбирательства (пункт 26 ниже).

В своих решениях от 24 сентября 1982 года Утрехтский районный суд признал в отношении использования заявлений анонимных свидетелей, что их источники информации не могут быть проверены, что он не может составить независимого мнения относительно их надежности и что обвиняемые лишены возможности столкнуться с ними. В качестве обоснования своего решения использовать этот материал в качестве доказательства суд заявил, что он был убежден в виновности г-на Костовски, с учетом того, что эти заявления усиливали и частично дополняли друг друга, а также с учетом высказанных мнений относительно надежности одного из анонимных свидетелей (см., пункт 17 выше). Отметив также, что заявитель ранее был признан виновным в аналогичных преступлениях, суд признал его и его сообвиняемых виновными в вооруженном ограблении и приговорил каждого из них к шести годам тюремного заключения.

19. Г-н Хиллис, г-н Костовски и г-н Молхук, которые всегда отрицали какую-либо причастность к налету на банк, обратились в Апелляционный суд Амстердама (Герешхоф — Gerechtshof), который отменил решения Утрехтского районного суда, поскольку он пришел к иной оценке доказательств. Однако после повторного судебного разбирательства, в ходе которого эти три дела были рассмотрены совместно, Апелляционный суд своим решением от 27 мая 1983 года также признал заявителя и его сообвиняемых виновными и вынес те же приговоры, что и ранее.

13 мая Апелляционный суд заслушал ряд свидетелей, ранее заслушанных в первой инстанции, которые сохранили свои прежние показания. Как и окружной суд Утрехта, он не разрешил ответить на некоторые вопросы защиты, поскольку это позволило бы установить личность анонимных свидетелей. Следующее заявление было также сделано в Апелляционном суде главным суперинтендантом Альферинком муниципальной полиции Гааги:

«Консультации проводятся до опроса анонимных свидетелей. Обычно я выясняю личность свидетеля, с которым будет проводиться допрос, с тем чтобы определить, может ли ему угрожать опасность. В данном случае анонимные свидетели находились в реальной опасности. Оба свидетеля решили сделать заявления по своей собственной инициативе. С прокурором связались, но я не помню, кто это был. Показания анонимных свидетелей предоставляются следственному судье после консультации с государственным прокурором. Оба анонимных свидетеля произвели на меня хорошее впечатление.»

Апелляционный суд также не заслушал анонимных свидетелей, но, опять же вопреки заявлению защиты, признал приемлемыми официальные отчеты об их беседах с полицией и следственными судьями. Суд установил, что свидетели, которые сделали свои заявления по своей собственной инициативе, имели веские основания опасаться расправы; отметил, что они произвели на мистера Альферина (Alferink) хорошее впечатление, а на мистера Нубура — достаточно надежное; и принял во внимание связи между ними, и взаимной согласованности соответствующих заявлений.

20. 25 сентября 1984 года Верховный суд (HogeRaad) отклонил апелляцию заявителя по вопросам права. Он пришел к выводу о том, что Апелляционный суд Амстердама привел достаточные основания для признания этих отчетов (см.пункт 32 ниже). Он также заявил, что статья 6) Конвенции не препятствует судье, если он считает это необходимым в интересах надлежащего отправления правосудия, в определенной степени ограничивать обязательство отвечать на вопросы и от разрешения свидетелю не отвечать на вопросы о личности лиц.
21. 8 июля 1988 года, когда он отбыл 1461 день тюремного заключения, г-н Костовски был условно-досрочно освобожден. Однако в тот день он был экстрадирован из Нидерландов в Швецию для отбытия наказания в виде восьми лет тюремного заключения.
22. II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВНУТРЕННЕЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

A. Уголовно-процессуальный кодекс

22. Уголовно-процессуальный кодекс Нидерландов («УПК») вступил в силу 1 января 1926 года. Приведенные в настоящем решении цитаты взяты из УПК в том виде, в каком они были на момент проведения заявителем судебных разбирательств.
23. Статья 168 УПК предусматривает, что в каждом окружном суде имеется один или несколько следственных судей, которым поручено рассмотрение уголовных дел. Они назначаются на двухлетний срок компетентным апелляционным судом из числа членов окружного суда.

В соответствии со статьей 181 УПК прокурор может потребовать проведения «предварительного расследования», которое должно проводиться следственным судьей, с тем чтобы отличать его от последующего расследования в ходе судебного разбирательства. В этом случае последний будет заслушивать подозреваемого, свидетелей и экспертов как можно скорее и как можно чаще (статья 185 УПК). Как прокурор, так и защитник в принципе имеют право присутствовать на этих слушаниях (статьи 185 § 2 и 186) и даже в случае их отсутствия сообщать о вопросах, которые они хотели бы задать.

Предварительное расследование служит основой для принятия решения о дальнейшем судебном преследовании подозреваемого, а также позволяет прояснить вопросы, которые не могут быть надлежащим образом расследованы в ходе судебного разбирательства. Судья должен действовать беспристрастно, собирая также доказательства, которые могут оправдать подозреваемого.

Если прокурор считает, что результаты предварительного расследования оправдывают дальнейшее судебное преследование, он уведомляет подозреваемого и передает дело в суд. Затем будет проведено расследование в ходе судебного разбирательства..

24. В соответствии со статьей 338 УПК заключение о том, что обвиняемый совершил деяния, в которых он обвиняется, может быть вынесено судьей только в том случае, если это было доказано в ходе расследования в ходе судебного разбирательства с использованием «законных средств доказывания». К последним относятся, согласно статье 339 УПК, только (i) то, что заметил сам судья; (ii) заявления обвиняемого; (iii) заявления свидетеля; (iv) заявления эксперта; и (v) письменные документы.

Доказательства третьей категории определяются в статье 342 УПК, которая гласит:

 

«1. Под заявлением свидетеля понимается его заявление, сделанное в ходе расследования в ходе судебного разбирательства, о фактах или обстоятельствах, которые он сам видел или испытал.

2. Судья не может признать доказанным, что обвиняемый совершил вменяемое ему в вину деяние исключительно на основании показаний одного свидетеля.»
3. Статьи 280 и 281-295 УПК содержат различные положения, касающиеся допроса свидетелей в ходе судебного разбирательства, из которых следующие имеют важное значение в контексте настоящего дела.

(а) Председатель суда должен просить свидетеля указать после его имени и фамилии его возраст, род занятий и адрес (статья 284 § 1 УПК); аналогичное обязательство предусмотрено также статьей 190 УПК в отношении следственного судьи при заслушивании свидетелей.

(Ь) Статьи 284, 285 и 286 УПК четко предусматривают, что обвиняемый имеет право задавать вопросы свидетелю. Как правило, свидетели сначала допрашиваются председателем суда; однако свидетель, который не был заслушан в ходе предварительного следствия и был вызван по просьбе защиты, будет сначала допрашиваться обвиняемым, а затем председателем суда (Статья 280 § 3 УПК). В любом случае статья 288 УПК уполномочивает суд «не давать ответа на вопрос обвиняемого, защитника или прокурора».

(с) Статья 292 УПК предоставляет председателю суда право приказать обвиняемому покинуть зал суда для допроса свидетеля вне его присутствия. В случае вынесения такого приказа, в связи с которым нет необходимости объяснять причины, защитник может допросить свидетеля, и «обвиняемому немедленно сообщается о том, что произошло во время его отсутствия, и только после этого расследование возобновляется» (статья 292 § 2 УПК). Таким образом, по возвращении в зал суда обвиняемый может воспользоваться своим правом, согласно статье 285 УПК, задавать вопросы свидетелю.

26. Статья 295 УПК предусматривает исключение из правила статьи 342 УПК (см. пункт 24 выше), согласно которому свидетели должны заслушиваться в ходе судебного разбирательства. Она гласит:

 

«Предыдущее заявление свидетеля, который, будучи приведенным к присяге или предупредившим его говорить правду в соответствии со статьей 216 § 2, умер или, по мнению суда, не может присутствовать на судебном разбирательстве, считается зачитанным в ходе судебного разбирательства, при условии, что он прочитано вслух.»

 

В связи с тем, что свидетели не могут явиться на судебное заседание, Статья 187 УПК предусматривает:

«Если следственный судья считает, что имеются основания полагать, что свидетель или эксперт не смогут присутствовать на судебном разбирательстве, он предлагает государственному прокурору, обвиняемому и адвокату присутствовать на слушании его дела, если только в интересах следствия это слушание не может быть отложено.»

27. Пятая категория доказательств, перечисленных в статье 339 УПК (см. пункт 24 выше), определена в статье 344 УПК, которая, насколько это уместно, гласит:

«1. Под письменными документами понимается:

1^o …;

2^O официальные отчеты и иные документы, составленные в законном порядке органами и лицами, обладающими соответствующими полномочиями и содержащие изложение ими фактов или обстоятельств, которые они сами видели или испытали;

3^o…;

4^o…;

5^o все другие документы; но они действительны только в сочетании с содержанием других средств доказывания.

2. Судья может признать доказанным, что подсудимый совершил деяние, в котором он обвиняется, по официальному отчету следователя.»

Анонимное заявление, содержащееся в официальном полицейском отчете, подпадает под действие подпункта 2^o пункта 1 настоящей статьи.

B. Уголовное судопроизводство на практике

28. В Нидерландах процедура рассмотрения уголовного дела на практике существенно отличается от той, которая предусмотрена в положениях, упомянутых в пунктах 23-27 выше. Это в значительной степени объясняется вынесением Верховным судом 20 декабря 1926 года, когда УПК вступил в силу. Это решение (Нидерландская судебная практика (Nederlandse Jurisprudentie (NJ)) 1927, 85) содержит следующие постановления, каждое из которых имеет важное значение в контексте настоящего дела:

(а) заявление свидетеля, которое должно считаться сделанным в ходе судебного разбирательства в соответствии со статьей 295 УПК (см., пункт 26 выше), не имеет значения, выполнил ли следственный судья статью 187 УПК (там же);

(b) показания свидетеля относительно того, что ему было сказано другим лицом (показания с чужих слов), могут использоваться в качестве доказательств, хотя и с крайней осторожностью;

(с) допускается использование в качестве доказательства заявлений, сделанных обвиняемым или свидетелем сотруднику полиции, как это зафиксировано в его официальном протоколе.

29. Эти постановления позволяют использовать в качестве «законного средства доказывания» по смыслу статей 338 и 339 УПК (см.пункт 24 выше) показания, данные свидетелем не в ходе судебного разбирательства, а перед сотрудником полиции или следственным судьей; при условии, что они занесены в официальный отчет, который зачитывается вслух в суде. Эти постановления привели к тому, что на практике важность расследования в ходе судебного разбирательства, которое никогда не проводится в присутствии присяжных, снизилась. В подавляющем большинстве случаев свидетели заслушиваются не только в суде, но и либо полицией, либо следственным судьей.
30. Закон не предусматривает обязательного присутствия защитника в ходе полицейского расследования. То же самое касается предварительного расследования, проводимого следственным судьей (см., однако, пункт 23 выше). Однако в настоящее время большинство следственных судей приглашают обвиняемого и его адвоката присутствовать при заслушивании свидетелей.

С. Анонимный свидетель: прецедентное право

31. УПК не содержит четких положений о показаниях анонимных свидетелей.

Однако с ростом насильственной организованной преступности возникла необходимость защитить тех свидетелей, которые имели основания опасаться расправы, предоставив им анонимность. В ряде постановлений Верховный Суд сделал это возможным.

32. Этому предшествовало решение от 17 января 1938 года (NJ 1938, 709), в котором Верховный суд постановил, что показания с чужих слов (см., пункт 28(b) выше) могут быть приняты, даже если свидетель не назвал своего информатора. Аналогичные решения были приняты в 1980-х годах.

В постановлении от 5 февраля 1980 года (NJ 1980, 319), в отношении дела, когда следственный судья предоставил анонимность и заслушал свидетеля без участия обвиняемого или его адвоката, Верховный суд постановил — в соответствии с его решением от 20 декабря 1926 года (см. пункт 28 выше) — что несоблюдение статьи 187 УПК (см. пункт 26 выше) не помешало использовать официальный доклад магистрата в качестве доказательства, «хотя и призвал тщательно оценивать доказательную ценность таких доказательств». Такое же решение было вынесено в постановлении от 4 мая 1981 года (NJ 1982, 268) по делу, по которому свидетель был заслушан анонимно как полицией, так и следственным судьей; в этой связи Верховный суд также постановил — в соответствии со своим вышеупомянутым решением от 17 января 1938 года — что сам факт того, что в официальных докладах слушаний не упоминается свидетель, не является препятствием для их использования в качестве доказательства при условии того, что они будут предостережения.

Из решения от 29 ноября 1983 года (NJ 1984, 476) можно сделать вывод о том, что предостережение, к котором призывали, не обязательно означает, что анонимные свидетели должны были быть заслушаны также следственным судьей.

Следующие суждения в этой серии являются решениями Верховного суда от 25 сентября 1984 года по делам г-на Костовски и его сообвиняемых, одно из которых опубликовано в NJ 1985, 426. Они содержат следующие новые элементы:

(а) тот факт, что следственный судья не знал личности свидетеля, сам по себе не препятствует использованию в качестве доказательства официального отчета о проведенном им слушании;

(b) если защита в ходе судебного разбирательства оспаривает достоверность показаний анонимного свидетеля, зафиксированных в официальном протоколе допроса свидетеля, но суд, тем не менее, решает принять их в качестве доказательств, он должен обосновать это решение.

Эти принципы были подтверждены в решении от 21 мая 1985 года (Национальный суд 1986 года, 26), в котором четко указывается, что рассмотрение Верховным судом причин, приведенных в обоснование признания анонимных заявлений в качестве доказательств, является незначительными.

 

1. D. Реформа законодательства

 

33. В своих представлениях, предшествовавших некоторым решениям Верховного суда, упомянутым в пункте 32 выше, различные Генеральные адвокаты, признавая при этом, что предоставления анонимности свидетелям не всегда можно избежать и иногда их следует рассматривать как меньшее зло, тем не менее выражали озабоченность. Ученые, составившие аннотации к судебным решениям, сделали то же самое, подчеркнув необходимость того, чтобы суды действительно проявляли большую осторожность. Однако эти решения также подвергались критике.
34. В 1983 году Ассоциация судей выразила обеспокоенность по поводу увеличения числа дел, в которых свидетели подвергались угрозам, и по поводу растущего числа свидетелей, которые отказываются давать показания, если им не предоставляется анонимность. Ассоциация рекомендовала законодательному органу обратить внимание на вопрос анонимных свидетелей.

В последствии, в сентябре 1984 года министр юстиции учредил внешний консультативный комитет под названием «Комиссия по свидетелям, находящимся под угрозой», для изучения этой проблемы. В своем докладе от 11 июня 1986 года, который был позднее представлен для консультирования ряду органов, занимающихся вопросами применения уголовного права, Комиссия пришла к следующим выводам:

 

«В некоторых случаях нельзя избежать анонимности свидетелей. Делается ссылка на тот факт (на который также указал министр), что в настоящее время существуют серьезные формы организованной преступности, которые законодатели того времени не сочли бы возможными.»

 

Комиссия добавила, что «в обществе, регулируемом верховенством права, вмешательство или, точнее говоря, разочарование в ходе отправления правосудия, обусловленное [этой ситуацией], не может быть принято».
Комиссия предложила в принципе запретить использование в качестве доказательства заявлений анонимных свидетелей. Однако следует предусмотреть возможность исключения в тех случаях, когда свидетелю будет угрожать неприемлемый риск, если его личность будет известна. В таких случаях анонимное заявление может быть принято в качестве доказательства, если свидетель был допрошен следственным судьей, а обвиняемому было предоставлено право обжаловать решение последнего о предоставлении анонимности. В докладе содержится законопроект о внесении необходимых изменений в УПК (с проектом пояснительных примечаний) и сравнительных данных.
По сообщению правительства, принятие законодательства в этой области было отложено до принятия Судом решения по данному делу.

РАЗБИРАТЕЛЬСТВО В КОМИССИИ

35. В своем ходатайстве (№ 11454/85), поданном в Комиссию 18 марта 1985 года, г-н Костовски заявил о нарушении статьи 6 §§ 1 и 3(d) статьи Конвенции, в частности в том, что ему не была предоставлена возможность задавать вопросы анонимным свидетелям и он не мог оспорить их заявления.
36. 3 декабря 1986 года Комиссия объявила заявление приемлемым.

В своем докладе от 12 мая 1988 года (подготовленном в соответствии со статьей 31) Комиссия выразила единодушное мнение о том, что имело место нарушение пункта 1, рассматриваемого в совокупности с пунктом 3(d) статьи 6 (ст. 6-1, ст. 6-3-d). Полный текст заключения Комиссии и совпадающего мнения, содержащегося в докладе, воспроизводится в приложении к настоящему решению*.

ЧТО КАСАЕТСЯ ЗАКОНА

1. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6

 

37. Суть заявления г-на Костовски заключалась в том, что он не получил справедливого судебного разбирательства. В этой связи он опирался главным образом на следующие положения статьи 6 Конвенции:

«1. При определении … любого уголовного обвинения против него каждый имеет право на справедливое и публичное разбирательство … независимым и беспристрастным судом …

…

З. Любое лицо, обвиняемое в совершении уголовного преступления, имеет следующие минимальные права:

…

1. d) допрашивать или допрашивать свидетелей против него и обеспечивать присутствие и допрос свидетелей от его имени на тех же условиях, что и свидетелей против него;

…»

Комиссия пришла к выводу, который был оспорен правительством, о том, что имело место нарушение пункта 1 вместе с пунктом 3(d) статьи 6 (ст. 6-1, ст. 6-3-d).

38. Утверждение заявителя было основано на использовании в качестве доказательств Утрехтского окружного суда и Амстердамского апелляционного суда заявлений двух анонимных лиц. Последний был заслушан полицией, а также следственным судьей, но сам не был заслушан ни в одном из судебных процессов (пункты 11, 13, 15, 16, 18 и 19 выше).
39. С самого начала следует напомнить, что допустимость доказательств в первую очередь регулируется национальным законодательством (see the Schenk judgment of 12 July 1988, Series A no. 140, p. 29, § 46). Кроме того, как правило, национальные суды должны оценивать имеющиеся в их распоряжении доказательства (see theBarberà, Messegué and Jabardo judgment of 6 December 1988, Series A no. 146, p. 31, § 68).

В свете этих принципов Суд считает, что его задача в данном случае заключается не в том, чтобы выразить мнение о том, были ли эти заявления правильно приняты и оценены, а в том, чтобы удостовериться в том, что разбирательство рассматривалось в целом, включая способы получения доказательств, были справедливыми (там же).

Поскольку это является основополагающим вопросом, а также потому, что гарантии, содержащиеся в пункте З статьи 6 (ст. 6-3), являются специфическими аспектами права на справедливое судебное разбирательство, закрепленного в пункте 1 (ст. 6-1) (см. , в частности, то же решение, стр. 31, § 67)Суд рассматривает жалобы заявителя под углом зрения пунктов З(d) и 1 в совокупности (ст. 6-3 д, ст. 6-1).

40. Суд отмечает, что только один из авторов заявлений, а именно лицо, показания которого были зачитаны в ходе судебного разбирательства, (согласно законодательству Нидерландов) рассматривался в качестве «свидетеля» (см. пункт 18 выше). Однако с учетом автономного толкования этого термина (see the Bönisch judgment of 6 May1985, Series A no. 92, p. 15, §§ 31-32), оба автора следует считать таковыми для целей статьи 6 § 3 (d) (ст. 6-3-d) С учетом того, что заявления обеих сторон, независимо от того, зачитаны ли они в ходе судебного разбирательства или нет, фактически находятся на рассмотрении суда и принимаются им во внимание.
41. Все доказательства должны быть представлены в присутствии обвиняемого на открытом слушании с целью состязательного аргумента (see the above-mentioned Barberà, Messegué and Jabardo judgment, Series A no. 146, p. 34, § 78). Это, однако, не означает, что для использования в качестве доказательств показания свидетелей должны всегда делаться в ходе открытых слушаний в суде: использование в качестве доказательств таких показаний, полученных на досудебной стадии, само по себе не противоречит пунктам З(d) и 1 статьи 6 (ст. 6-3-д, ст. 6-1) при условии соблюдения прав на защиту.

Как правило, эти права требуют, чтобы обвиняемому была предоставлена адекватная и надлежащая возможность оспорить и допросить свидетеля против него либо во время выступления свидетеля, либо на более позднем этапе разбирательства (see, mutatis mutandis, the Unterpertinger judgment of 24 November 1986, Series A no. 110, pp. 14-15, § 31).

42. Однако такая возможность не была предоставлена заявителю в данном случае, хотя не может быть никаких сомнений в том, что он хотел бы оспорить и допросить анонимных лиц, причастных к делу. Последние не только не были заслушаны в ходе судебных разбирательств, но и их заявления были сделаны полицией или следственным судьей в отсутствие г-на Костовского и его адвоката (пункты 11, 13, 15 и 16 выше). Таким образом, ни на каком этапе они не могут быть допрошены им лично или от его имени.

Действительно, как в окружном суде Утрехта, так и в апелляционном суде Амстердама защита имела возможность допросить одного из сотрудников полиции и обоих следователей, которые сделали заявления (пункты 17 и 19 выше). Оно также имело возможность, но только в отношении одного из анонимных лиц, представлять письменные вопросы ему/ей опосредованно через следователя (пункт 16 выше). Однако характер и масштабы вопросов, которые он мог бы задать любым из этих способов, были значительно ограничены в силу решения о том, что анонимность авторов заявлений должна быть сохранена (см., пункты 16, 17 и 19 выше).

Последняя особенность дела усугубила трудности, с которыми столкнулся заявитель. Если защита не осведомлена о личности лица, которое она пытается подвергнуть сомнению, она может быть лишена самых конкретных данных, позволяющих ей доказать, что она является предвзятой, враждебной или ненадежной. Показания или другие заявления, вменяющие обвиняемому в вину, могут быть явно ложными или просто ошибочными, и защита вряд ли сможет это обнародовать, если она не располагает информацией, позволяющей проверить надежность автора или поставить под сомнение его достоверность. Опасности, присущие такой ситуации, очевидны.

43. Кроме того, отсутствие указанных анонимных лиц не позволяет каждому из судов первой инстанции следить за своим поведением в ходе допросов и тем самым создавать собственное впечатление об их надежности. Суды, безусловно, заслушали показания по последнему вопросу (см., пункты 17 и 19 выше) и, несомненно, — как того требует законодательство Нидерландов (см., пункт 32 выше), — они проявили осторожность при оценке этих заявлений, но это вряд ли можно рассматривать как надлежащую замену непосредственного наблюдения.

Действительно, одно из анонимных лиц было заслушано следственными судьями. Однако Суд обязан отметить, что, помимо того факта, что ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на допросах, сами следственные судьи не были осведомлены о личности этого лица (см.пункты 15-16 выше) ситуация, которая не может не иметь последствий для проверки его/ее надежности. Что касается другого анонимного лица, то он был заслушан не следственным судьей, а только полицией (пункты 11 и 17 выше).

В этих обстоятельствах нельзя утверждать, что трудности, с которыми столкнулась защита, были компенсированы процедурами, применяемыми судебными властями.

44. Правительство подчеркнуло тот факт, что прецедентное право и практика в Нидерландах в области анонимных доказательств являются результатом усиления запугивания свидетелей и основываются на балансе интересов общества, обвиняемых и свидетелей. Они отметили, что в данном случае было установлено, что у авторов указанных заявлений имелись веские основания опасаться расправы (пункт 19 выше).

Как и в предыдущих случаях (see, for example, the Ciulla judgment of 22 February 1989, Series A no. 148, p. 18, § 41), Суд не недооценивает важности борьбы с организованной преступностью. Однако аргументация правительства, хотя и не без силы, не имеет решающего значения.

Хотя рост организованной преступности, несомненно, требует принятия надлежащих мер, в представлениях правительства, представленных суду, как представляется, не придается достаточного значения тому, что адвокат заявителя охарактеризовал как: «заинтересованность каждого человека в цивилизованном обществе в контролируемой и справедливой судебной процедуре». Право на справедливое отправление правосудия занимает столь видное место в демократическом обществе (see the Delcourt judgment of 17 January 1970, Series A no. 11, p. 15, § 25), что оно не может быть принесено в жертву целесообразности. Конвенция не исключает возможности использования на этапе расследования уголовных дел таких источников, как анонимные осведомители. Однако последующее использование анонимных заявлений в качестве достаточных доказательств для вынесения обвинительного приговора, как в данном случае, является другим вопросом. Он предусматривает ограничения прав на защиту, которые несовместимы с гарантиями, содержащимися в статье 6 (ст. 6). Фактически правительство согласилось с тем, что осуждение заявителя было основано «в большей степени» на анонимных заявлениях.

45. Поэтому Суд приходит к выводу о том, что в обстоятельствах данного дела ограничения, затрагивающие права защиты, были таковыми, что г-н Костовский не получил справедливое судебное разбирательство. Таким образом, имело место нарушение пункта З(d) в совокупности с пунктом 1 статьи 6 (ст. 6-3-d, ст. 6-1).

 

1. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 50

 

46. Статья 50 Конвенции предусматривает:

«Если суд приходит к выводу, что решение или мера, принятые юридическим органом или любым другим органом Высокой Договаривающейся стороны, полностью или частично противоречат обязательствам, вытекающим из договора … Если внутреннее право указанной стороны допускает лишь частичное возмещение последствий этого решения или меры, то решение суда, в случае необходимости, обеспечивает справедливое удовлетворение потерпевшей стороны.»

Заявитель требовал в соответствии с настоящей статьей (статья 50) компенсацию за нематериальный ущерб. Он не предъявлял претензий в связи с материальным ущербом или издержками и расходами, и эти вопросы Суд не должен рассматривать по своей собственной инициативе (see, amongst various authorities, the Brogan and Othersjudgment of 29 November 1988, Series A no. 145-B, p. 36, § 70).

47. По мнению г-на Костовского, решение суда о нарушении в его деле означало бы, что он должен был быть оправдан за отсутствием доказательств. Исходя из этого, он потребовал 150000 голландских гульденов за моральный ущерб, вызванный его необоснованным задержанием. Вместе с тем он также просил Суд вынести решение о том, что компенсация, которая должна быть ему назначена, не должна выплачиваться, если правительство Нидерландов договорится с правительством Швеции о том, сколько дней он провел в бывшем государстве в связи с его осуждением быть зачтены в отношении тюремного заключения, которое он отбывает в этом государстве (см пункт 21 выше).

Делегат Комиссии не прокомментировал вопрос о статье 50. Основной аргумент правительства заключался в том, что между предполагаемым ущербом и обнаруженным нарушением не было достаточной причинно-следственной связи: не было установлено, что г-н Костовский был бы оправдан, если бы не были запрещены некоторые вопросы, заданные авторам анонимных заявлений, или даже если бы не была гарантирована их анонимность. В качестве альтернативы правительство утверждало, что требуемая сумма является слишком высокой; если суд сочтет арбитражное решение надлежащим, то его сумма оставлена на усмотрение суда.

48. Суд не может согласиться с основным заявлением правительства. Задержание заявителя явилось прямым следствием установления его вины, которое было произведено таким образом, что это не соответствовало требованиям статьи 6 (see, mutatis mutandis, the above-mentioned Unterpertinger judgment, Series A no. 110, p. 16, § 35).

Однако те, кто предстал перед Судом, не представили ему никакой информации о том, позволяет ли внутреннее право государства-ответчика, и если да, то в какой степени, возместить ущерб за последствия нарушения, выявленные в настоящем деле. В этой связи он считает, что вопрос о применении статьи 50 не готов для принятия решения и должен быть оговорен.

ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ СУД

1. Единогласно утверждает, что имело место нарушение пункта 3(d) в совокупности с пунктом 1 статьи 6 (ст. 6-3 д, ст. 6-1) Конвенции;
2. Семнадцатью голосами против одного считает, что вопрос о применении статьи 50 (ст. 50) не готов для принятия решения;

соответственно,

(а) оставляет за собой весь упомянутый вопрос;

(Ь) предлагает правительству и заявителю представить в ближайшие три месяца свои письменные замечания по ним и, в частности, уведомить Суд о любом соглашении, достигнутом между ними;

(с) оставляет за собой право продолжить процедуру и делегировать Председателю Суда полномочия устанавливать ее в случае необходимости.

 

Совершено на английском и французском языках и представлено на публичных слушаниях в здании по правам человека в Страсбурге 20 ноября 1989 года

* Примечание реестра: Дело пронумеровано 10/1988/154/208. Первая цифра — позиция по делу в списке дел, переданных Суду в соответствующем году (вторая цифра). Последние две цифры отражают позицию по делу в перечне дел, переданных Суду с момента его создания, и в перечне соответствующих заявлений, поданных в Комиссию.

* Заметка Секретаря.  По практическим соображениям настоящее приложение будет выпущено только в печатном виде (том 166 Публикаций Суда серии А), однако экземпляр доклада Комиссии можно получить в секретариате.